Смерть-ты её не отменишь.
В мире за вечностью вечность.
Ты ничего не изменишь
И улетишь в беспредельность.

Пыль на камнях Парфенона
Смутный остаток столетий.
Закон Исаака Ньютона.
Музыка Джона Колтрэйна.

Разволновались святые
Великого Буонаротти.
Словно внезапно проснулись
И закричали: «Постойте»!

Словно живые святые
Пленники стен храмов божьих.
Разве что только немые,
Не говорят-ну так что же?

Вечны и фрески, картины.
Музыка.Скрипки и трубы.
Мрак в одиночестве Сфинкса.
Вечно молчание Будды.

СмертьТы её не обманешь.
Не изживёшь свою тленность.
Пылью бесчувственной станешь
И распахнёшь двери в вечность.

Врывы младенцев небесных.
Брызги осколков галактик-
Сгинула прежняя Вечность.
Новая встала из мрака.

***

Ты уходишь, уезжаешь, улетаешь.
Остаюсь один на грани, на краю.
Ты меня, ведь ты совсем меня не знаешь.
Как не знаешь ты, что я тебя люблю.

Отчего я, будто плачу и не плачу?
Оттого, что я смеюсь и не смеюсь.
Отчего я не могу с тобой иначе?
Оттого, что я себя с тобой боюсь.

Отчего я так боюсь тебе признаться
В том, что ночью нет и сна, а днём есть ты?
Отчего так трудно мне стобой смеяться?
Хоть и хочется скорей с тобой на ты?

Оттого, что ты могла бы быть моею.
Оттого, что так хочу я быть твоим.
Оттого, что так хочу я быть смелее.
Оттого, что так не просто быть таким.

Оттого, что слишком я люблю тебя.
Оттого и благодарен я судьбе.
Оттого глаза твои со мной везде.
Оттого, что ты моя и не моя.

***

(подражание Джиму Моррисону)

Запали мне огонь, запали.
Среди будничной серой пыли.
Ночи все-ночи только любви.
Запали мне огонь, запали.

Не прощааясь уйду, не вернусь.
И не выплакать эту мне грусть.
Стук шагов моих смолкнет вдали,
Но пока ты огонь запали.

Знаю мне в нём сгореть суждено
И иного судьбой не дано.
Только жалостью сердце не тронь.
Запали ты мне лучше огонь.

Да горели костры и до нас.
О кострах тех печален рассказ.
Сердце, лучше ты зря не боли.
Сердце, свой мне огонь запали.

Пусть твоим самым ярким огнём
В стужу будет весь мир озарён.
И потом, средь весенней тиши
Ты его никогда не туши.

***

Чей-то поезд мчится к славе.
Ну а мой застрял в пути.
На билет мне в край желанный
Ни за что не наскрести.

Для других искрится праздник
И любовь не для меня.
Жизнь других пьянит и дразнит
Счастье ловит не меня.

Застолбить успей участок
И заветный клад ищи.
Коль не хочешь быть несчастным,
То вовсю газуй, спеши.

Всё на свете продаётся
Вплоть до сердца и зубов.
И гора лишь остаётся
Неоплаченных долгов.

Векселей, купонов, акций
Биржевых бумаг труха,
Лотерей и облигаций-
Нашей жизни шелуха.

Всё на свете для продажи-
Торговать и продавать.
Прикрываясь камуфляжем,
За полцента убивать.

Повсеместно, ежечасно
Оторвать побольше куш.
Будут тысячи несчастны,
А тебе сыграют туш.

Можно всё купить на свете.
Только что же от того?
Если я тебя не встретил-
Мне не нужно ничего.

Чей-то поезд мчится к славе.
Я попал не в тот вагон
И теперь мне край желанный
Был и будет только сон.

***

Нет, Муза! Посещайте не меня.
Меня как будто Вам не представляли
И Вы меня теперь уже едва ли
Читаете, зевоту прочь гоня.
Мои уста-они не для вещанья,
Я прочно связан, мой удел-молчать.
Да и о чём теперь уже писать,
Когда убиты в людях все желанья?

Порой бывает-хочешь оглядеться
И видишь вкруг себя мещан парад,
Но все безлики-вместо лиц наряд.
Коль гол душой-хоть телом приодеться.
И вот от "Гуччи" некто жмёт мне руку
А "Келвин Клайн" на сотовый звонит
Сказать, что завтра вновь перезвонит.
И мы играем все, скрывая скуку.

Я вижу-впереди идёт "Дублёнка"
Ценой куска наверно в полтора.
А завтра будет то же, что вчера:
Кто за "Тойотой", кто с каръерной гонкой
В который раз забудет о любви
О днях далёкой юности своей,
Словах, что щедро так дарил он ей.
Им не вернуться, как ты не зови.

И вот слова как будто бы всё те же
Но в сердце нет уж трепета того
И не придёт Оно, не жди его.
Ты чист нарядом, но душой несвежий.
Любви не нужен модный гардероб.
Она не джинсы, чувства-не хрусталь.
Убить их можно-вновь родить едва ль.
Предал любовь, а дальше-пулю в лоб.

И как за жизнью сладкой ни гонись
В какой гламур себя ни окунай,
Постов престижных как ни занимай-
Тебе всего одна дорога-вниз.
Настанет день, когда тебя разбудит
Толчок последний совести, и что ж?
И день настанет, светел и пригож
Но для других. Тебя в том дне небудет.

Тебе к лицу судьба поднесть зерцало
В тот день решит, чтоб отомстить сполна.
Любви предатель-вот твоя вина.
И самой страшной казни будет мало.
Ты жизнь прожил, не счесть твоих побед.
Ты пировал, пил залпом наслажденье.
Но час пробьёт, настанет пробужденье
И от судьбы услышишь злое "Нет!"

И ничего помочь уже не в силах.
И для чего весь этот маскарад?
О как его сменить ты будешь рад.
Но душу не сменить-её убил ты.
Коль душу ты решил снести в ломбард,
Сменив её на нечто пореальней.
Ты станешь вещью церемониальной,
А душу нет, не выкупить назад.

Нет я им не завидую нисколько
Нет места и для жалости в душе.
К любителям тряпья и "Фаберже".
Лишь презираю их слегка... и только.

***

Хотел людей.
Но Боже
Кто же
Наплодил
Таких зверей,
Да беспримерных
по жестокости своей?

Вон тот-Вампир,
Он хлещет кровь людскую,
как мы водку, - "из горла".
А тот-Сатир.
Рога он носит от козла.

Навстречу франт-индюк,
как манекен.
В наклейках весь,
глупее стен.
Но гордость есть
И даже спесь.

Вот ненасытный Людоед.
И всё живое вкруг него
Желает только одного:
Без лишних бед
Его могучих лап минуть.
Перебежать опасно путь
Вот и тому,
Что когти точит,
Уста сомкнув-
Он власти хочет.

Господь! Ты долго ль размышлял?
Позволь узнать-ты думал чем,
Когда ты рядом поселял
О, Боже! Для чего, зачем
Святошу,Грешника, Лжеца!?
И неужели от отца
От одного свой род ведут
Дурак, Мудрец и пьяный Шут?

Кого же создал ты, Господь?
Хотел людей,
Которых трудно побороть
Стадам зверей.
Но в этой яростной борьбе,
В стихии сил.
Твой Человек тебя в себе
самом убил.

Что делать нам с твореньем рук твоих?
Твореньем рук Творца.
Здесь нет насилию конца.
Здесь продолжается безумный буйный пир,
В котором гибнет мир.
Тот мир, где царствуют Убийца, Людоед, Вампир.
Кого сегодня за своих
Признал народ-потомок праведных детей твоих.

***

(рукопись декабриста)

Приди скорей! Страна же ждёт, о Брут!
Ты нужен ей, как кремню нужен трут.
Как для снаряда-порох и запал.
Приди пока столетье не проспал
Без всяких прав безропотный народ
В мечтах, когда придёт его черёд.
Приди, о Брут! А Цезарь-трепещи
Защиту в зыбкой власти не ищи.
Ведь ты не бог-твоя конечна власть,
Настанет день-тебе придётся пасть.
Приди, о Брут! Отраду дай очам.
Гроза лгунам, ворам и палачам.
Тебе дано вершить над ними суд.
Ты лишь приди. Страна заждалась, Брут!
Переступи скорей через порог,
Врата раскрыв в разбойничий чертог.
Развей обмана злого миражи,
Приди, о Брут! И меч свой обнажи!
***

(Подражание Данте)

Давно, давно я не пишу:
Повесил лиру на крючок.
В душе сомнения ношу
Среди забот, среди тревог.

Давно мне Муза не поёт
Изящных рифм созвучный строй.
А всё вокруг меня живёт
И новых тем плодится рой.

Я постарел-сомнений нет.
Проходят годы чередой.
Наскучил мне взбалмошный свет-
Наедине хожу с собой.

Порой пронзительно поёт,
Слагая стих душа моя.
Но взять перо-о тяжкий гнёт.
Его снести не в силах я.

Мой путь истёк до середины.
За мною грёзы. Впереди
Снега, туманы и дожди.
Изнанка жалкая витрины.

Остаток мне влачить на дне.
Отчизны нет. Кругом чужбина.
Мой путь истёк до середины.
Пустой билет-ты выпал мне.

Судьбой отмерен скверный путь.
Глухой и мрачный как могила.
Кураж и страсти-всё остыло.
Назад их больше не вернуть.

Пропали истинные братья
Остались подлые друзья.
У них готовый в чаше яд
И распростёртые объятья.

В которых словно в кандалах
Они пленить тебя желают
И сладкой ложью отравляют,
И в сердце слабое вливают
Отравой горькой липкий страх...

Пройдёт мой сплин-порой осенней,
Склонясь под ветром побреду
И, может, где-то обрету
Кураж былой, задор весенний.

Колёса стучат и стучат
И поезд стрелою несётся
К заветному завтра нас мча
Что вмиг во вчера обернётся

Мы едем-кто в классных купе
Кто люксом, кто в общем вагоне.
И те, те кто не преуспел-
По тамбурам, там где не гонят.

Им часто не пряник, а кнут
Судьба в лохотроне припрячет.
Не верят, не жаждут, не ждут
Они от фортуны летящей.

Их в жизни всех больше трясёт
И больше в пути погибает.
А мир не к тому ли идёт?
А мир не того ли желает?

В развалинах Рим-феномен
И лавою скрыта Помпея.
А сколько изломано стен,
Сколь жизней сожгли не жалея.

Джордано сожгли. Галилей
Свой разум спалил отреченьем
От собственных слов и идей.
Отправившись вниз по теченью.

Сгорели Толедо и Брест.
Евреи в печах Холокоста.
Штрафбаты, и скорбный их крест
Что молча несли до погоста.

Горят и Белград, и Багдад.
Как Минск и Смоленск в сорок первом.
И Ад очень этому рад,
Свои пополняя резервы.

Но вечной Любовью горя
Ты разве желала такого?
Скорбя терпеливо, Земля
От буйств и коварства людского.

И резали танки тебя,
И плуги пахали без меры.
Тебя освещала заря
И пламя костров изуверов.

Ты сеяла радость, Любовь-
Плодились коварство и жадность.
Шальное цветенье весной
Сменяла осенняя слякоть.

Тот поезд-возмездие нам,
Багаж нерешённых загадок.
Везёт нас, как смердящий хлам,
Оплывший свечной огарок.

Несётся, торопит прогресс,
Прогресс из стекла и бетона,
Сгоняя с насиженных мест
Бездомных людей миллионы.

Судьбою он приговорён
К полёту в ничто, в неизбежность.
И спуск, поворот, и подъём.
И чья-то забытая нежность.

И грязные стёкла купе,
И звон недопитых бокалов.
Как хочется что-то успеть.
Продлить этот миг хоть на малость.

Но грохот вагонных колёс
Ритмично наш путь отмеряет.
А жизнь, эта фабрика грёз
Как может ему помогает.

И разум, и мудрость веков,
Все лучшие чьи-то стремленья
Без жалости и лишних слов
Исчезнут в пучине-нонейме.

Покроется пеплом земля,
Окутавшись смрадным туманом.
За миг лишь до небытия
Сравнятся все смерти обманом.

Очнись, самоназванный царь.
Ты вспомни про отчие корни,
Про Веру, спасавшую встарь,
Где поездом были нам кони.

Где пахли цветы, а Земля
Была плодоносной. Где чистой
Постелью служили поля
Влюблённым под Солнцем лучистым.

Где Каин был Авелю брат,
Где не был Иуда предатель.
Где каждый умом был богат,
Царём же для всех был Создатель.

Так было? Так не было, нет.
И вряд ли когда-нибудь будет.
Под небом одной из планет,
Где жизнью так маятся люди.

Как хочется жизнь сохранить,
Как хочется верить в спасенье.
Суметь не порвать эту нить
Последний рубеж от паденья.

И может вернётся, как знать.
Когда-нибудь древний наш пращур.
С ним викингов смелость и стать.
И взор, не безумьем горящий.

Вернётся из бездны Любовь
И память, кто знает? Опять
Очистит и разум, и кровь
Добром. И попятится вспять

Минуя безвременья лес
Да Каина злую печать
Тот поезд. И к свету небес
Свезёт нас, быть может, как знать?

***